Мой кумир хоккей - Страница 59

Всякий раз когда распахивалась дверь, в раздевалку врывался морозный воздух и вошедшего встречал хор голосов:

— Дверь! Дверь! Скорей закрой дверь!

Так же был встречен и Армстронг. С тех пор, как Ли Винсент упомянул его в своей статье как одного из виновников неполадок в команде, он перестал завтракать вместе с остальными. Рози, который учился с ним в одном классе, рассказывал, что в те дни, когда не было репетиций драмкружка, Клифф ходил завтракать домой.

В ответ на возгласы поскорее закрыть за собой дверь Армстронг захлопнул ее с такой силой, что задрожали стены. Ред Тэрнер, сидевший в углу на сундуке, где хранилась хоккейная амуниция, обернулся, отметив про себя, что Армстронг пришел одним из последних. Не хватало только Рода Мак — Элроя, запасного вратаря, а через четверть часа ребята должны выйти на лед.

Большинство юношей молча отреагировали на выходку Армстронга, но Рози удержаться не мог.

— Потише, Клифф, иначе ты обрушишь весь стадион.

— Вы же сами велели мне закрыть дверь! — запальчиво отозвался Армстронг.

— Перестаньте! Хватит! — прикрикнул Толстяк, чтобы предупредить словесную перепалку, которая вот–вот могла завязаться. Толстяку позволялось обращаться к товарищам начальственным тоном. Он был очень полезен ребятам в качестве завхоза команды, и те покровительственно относились к нему, как обычно относятся спортсмены к тем, кто хочет заниматься спортом, но не может по каким–либо причинам.

— Что значит перестаньте? — хорохорился Армстронг. Билл с трудом сдержался, чтобы не наговорить ему резкостей.

— Это значит перестаньте, — выпалил Пинчер, сидевший возле двери в душевую. — И хватит об этом!

К счастью, в этот момент раздался стук, и в дверь просунулась голова мальчика, одного из добровольных уборщиков, которые за право посещать каток следили за чистотой и состоянием льда.

— Вас к телефону, мистер Тэрнер!

Ред недоуменно пожал плечами и вышел.

И тут Джемисон ошарашил всех. Он торжественно извлек из кармана очки в роговой оправе, надел их и липучкой закрепил на висках. Ребята молча наблюдали за этой процедурой, а затем раздевалка загудела от недоуменных вопросов. Джемисон объяснил, что у него начались головные боли и мать отправила его к врачу, а тот к окулисту. И вот…

— А играть в очках не опасно?

— Не думаю… Доктор даже сказал, что я буду играть лучше.

— Поэтому, ребята, надо вам быть поосторожнее, — обратился ко всем Вик Де — Гручи.

По–видимому, Ред был осведомлен об очках Джемисона — вернувшись, он даже не обратил на них никакого внимания.

— Звонил Мак — Элрой, — сообщил он. — Пытался дозвониться ко мне все утро, но не заставал на месте. Его отца переводят в Ньюфаундленд. Сегодня они улетают.

— Значит, остаемся без запасного вратаря, — резюмировал Де — Гручи.

— Да, незадача, — проговорил Ред. — А я хотел сегодня провести двустороннюю игру.

Он посмотрел на Уорда, Сомерсета и Михалюка, которые тренировались весь сезон вместе с остальными, но еще ни разу не участвовали в играх.

— Кому из вас приходилось стоять в воротах? — спросил Ред.

Все трое отрицательно покачали головами. Ред взглянул на Толстяка и усмехнулся.

— Абрамсон, — сказал он, — у тебя есть шанс отличиться.

Нелепое выражение на лице Толстяка вызвало всеобщий смех. Тыча себя пальцем в грудь, он широко разинул рот, выпучил глаза, не в состоянии вымолвить ни слова, и наконец выговорил: «Я?!»

— Не бойся, мы наймем кого–нибудь подымать тебе ногу всякий раз, как тебе придется отражать шайбу, — вызвав всеобщий хохот, произнес Рози.

— Обойдусь без вашей помощи, — очнулся Толстяк, поспешно сбрасывая с себя одежду.

Глядя на него, Билл с грустью задумался о том, что парень, так страстно мечтающий стать хоккеистом, получил эту возможность только потому, что кто–то не явился.

— Вам запрещается забивать больше десяти голов нашему Толстяку, — продолжал свое Рози.

— Я знаю парня, который не забьет мне и одного, — парировал Толстяк. — И это ты, балаболка!

Прислушиваясь к шутливой перебранке, Ред подумал, что так оно лучше. До того в раздевалке царило гнетущее молчание, вызванное нелепой выходкой Армстронга.

Спунский и Гордон принялись помогать Толстяку облачаться в форму. Толстяк аж повизгивал, когда ему шнуровали защитные трусы и натягивали через голову свитер, словно наряжали куклу. И всякий раз, когда голова Толстяка показывалась наружу и он хватал ртом воздух, на лице сияла счастливая улыбка.

— Хорошо, что в запасе у вас есть я, ребята, — повторял он.

— Ты будешь все равно, что чучело для солдат, обучающихся штыковому бою, — не унимался Рози.

Толстяк наслаждался этой перепалкой. Хватит ему только возиться со свитерами, клюшками и держать наготове шнурки и липучку.

Ред достал из сундука легкие безрукавки двух разных цветов, которые должны были отличать команды во время игры. Белые он протянул Рози, Биллу и тройке Бертона, синие — игрокам Мартина; разделив таким образом ребят на две команды, Рози нарочито застонал, что теперь не будет иметь возможность забить десять шайб в ворота Толстяка. Билл увидел в этом разделении игроков свою логику. У Толстяка будет хорошая защита, а у соперников одно из звеньев нападения составят новички — Уорд, Сомерсет и Михалюк.

Натянув безрукавки, ребята покинули раздевалку и затопали по деревянному настилу на сверкающий, еще не истерзанный коньками лед.

Билл и Рози направились вместе с Толстяком к дальним воротам. С лица новоявленного голкипера не сходила счастливая улыбка.